Кузбасс как американская колония

В октябре исполнилось 90 лет со дня образования автономной индустриальной колонии «Кузбасс».
Я считаю, что это уникальный случай в истории СССР, когда в начале 20х годов прошлого века в город Кемерово приехали около 300 рабочих и инженеров из США и Европы, чтобы построить на берегах Томи город своей мечты. Все они были убеждёнными коммунистами и искренне хотели помочь России модернизировать промышленность, построить шахты, заводы и тд. Тем более, благословение на создание этой колонии дал сам Владимир Ильич Ленин. Директором «АИК» был голландский инженер Себальт Рутгерс.

И так, история о том, как кемеровские коровы победили западную демократию.
Кроме промышленного производства у колонистов имелась передовая сельхозферма. Необходимо было кормить лошадей и самих себя. Они специально выписали из Швейцарии и Голландии породистых коров. Каждый иностранец получал молоко, сливки, масло, сметану и тд в необходимом количестве и бесплатно. В Кемерово из США даже были доставлены бутылки для молока и тележки для их развозки по домам. Так вот, спустя год, как иностранцы обосновались на берегах Томи, директору колонии Рутгерсу доложили, что почти все русские шахтёры не вышли на работу. Себальт подумал, что горняки объявили забастовку и послал человека выяснить причину. Всё оказалось гораздо прозаичнее. Дело в том, что каждый кемеровский шахтёр держал корову, а то и две и три. Наступила пора заготовки сена, и Рутгерсу доложили, что сенокос продлится дней 10. Голландец был в отчаянии, ведь колония имела все шансы не выполнить план по добыче угля. Себальт решил, что если русские шахтёры продадут своих коров на ферму, они смогут вернуться к работе, а молочные продукты будут получать бесплатно, как и их заморские коллеги. Однако, никто из кемеровчан с таким предложением не согласился. Тогда Рутгерс решил удвоить цену за каждую бурёнку. Зря он это сделал. Почесав репы, русские мужики согласились, а потом купили себе на рынке других коров, увеличив поголовье в два раза. Соответственно, сена теперь нужно было ещё больше, как и времени на его покос.

Себальт Рутгерс



Колонисты приезжали семьями. К концу 26 года АИК насчитывала 763 поселенца. Женщин было примерно половина. Как раз в ту пору на западе вошли в моду женские брюки и бриджи. Наши девки насмотрелись на заморских модниц и решили тоже быть в тренде. Но ткани для брюк в те тяжелые годы в достатке не было. И опять в дело пошла смекалка. Кемеровские женщины начали вязать брюки из пряжи!!! К сожалению, ни одной фото с такими брюками не нашёл, но можно представить как это выглядело.

А вот американская семья на прогулке по руднику


Заманить иностранцев в Сибирь было не так–то просто. Поэтому на западе была развёрнута широкая рекламная компания. Слово «Kuzbas» не сходило со страниц New York Times, Daily Telegraph, Chicago Tribune и других газет. Причём, в одной агитационной брошюре был использован такой термин «Kuzbassing». Его перевод на русский язык звучит примерно так: работать ради идеи за мизерную зарплату. Так что многие из нас в данный момент кузбасят.

На фото: В Нью–Йорке очередная партия американцев отправляется в Сибирь


Зимой многие иностранцы люто офигевали от наших морозов. Сын директора колонии Себальта Рутгерса Ян даже как–то раз сжег комплект клюшек для игры в хоккей на траве, чтобы согреться. Всё равно в то время в эту игру никто кроме него не играл.

Немецкие колонисты возле своей землянки


Ян Рутгерс приехал в Кемерово со своей женой, выпускницей высшей балетной школы в Цюрихе Анной Рутгерс. Она была балериной. Однажды, Анна решил порадовать колонистов и наших земляков балетным представлением «Жизель». После спектакля у одной кемеровской женщины спросили: «О чём был спектакль?», на что она ответила: «Ну как же о чем?! О революции! Сначала были грустные танца — это то, как мы при царе жили. А потом пошли весёлые — это то, как мы сейчас живем!».

По вечерам в колонии устраивались танцевальные вечера. Но танцевать было разрешено только иностранцам, в то время как нашим ребятам оставалось лишь прививать заморским коллегам коммунистический дух, так как танцульки — буржуазный предрассудок. В этом плане очень сильно повезло нашим девчатам, которые были в колонии во время приезда самой первой партии колонистов. Большинство новоприбывших были белозубыми янки с долларами в кармане. А русские девки красивые, их свободных много, а наших парней в Кемерово после войн было мало, вот американцы тут и наженились. А если ты жена колониста — тебе уже можно и потанцевать. В Кемерово американцы привезли кучу грампластинок и проигрывателей. Забавно, когда вся страна ещё во всю глотку кричала интернационал, в кемерово уже джазовали.

Многие из иностранных колонистов побаивались ходить в гости в местным зажиточным крестьянам. Дело в том, что в то время через территорию Кузбасса пролегал чайный тракт. Среднестатистический чалдон выпивал за одно чаепитие 10–15 стаканов чая. За это многие переселенцы из других областей России называли их чайдонами. Так вот если колонист попадал на такое чаепитие, его опаивали этим напитком до такой степени, что бедняга еле шёл домой, булькая чаем у себя в животе.

После ликвидации АИК иностранцы всё же приезжали в Кемерово. В 30х годах по всей стране, в том числе и в Кузбассе, начали создаваться магазины ТОРГСИН (торговля с иностранцами). Там за валюту, золото и драгоценные украшения можно было купить дефицитные товары (муку, сахар, хлеб, сливочное масло). Сначала там могли отовариваться только иностранцы, но с 31 года вход туда был открыт всем желающим. Вокруг торгсинов быстро образовался черный рынок, а вместе с ним и проституция. Продажа своего тела была одним из способов выжить в голодные годы. Например, за ночь с бывшей дворянкой иностранец отдавал 1кг сахара.


Однажды Рутгерс как всегда напился и отправился на береги реки Томь наблюдать за ледоходом. А тогда спуск к реке неудобный был, не то что сейчас. Сначала через всю колонию протопал, купил в ТОРГСИНе кило сахара на будущее, а там уже и до набережной рукой подать. Ну как до набережной… Сами понимаете, не было тогда ни асфальта, ни ограждений. Да и снежок подтаял. Грязища, одним словом. Пока Рутгерс да воды доковылял, проклял все. Но был голландцем, поэтому не сдался, успокоился и принялся наблюдать за ледоходом. Красиво. Никогда он такого у себя в Голландии не видел. Говорят, что именно в тот момент Рутгерс понял, что не зря он в Kuzbas приехал. А обратно в город в горку идти, по грязи, но куда деваться, не на реке же всю ночь сидеть.

Очутился как–то Рутгерс в шахте. Ну, измазался, конечно, весь в угле, саже. После того, как закончил в шахте все свои дела, вылез он, значит, из нее и в таком виде пошел по поселку. Жители, увидав его, стали в панике бегать, кричать: «ЧОРНЫЙ РУТГЕРС! ЧОРНЫЙ РУТГЕРС!». Потом, конечно, разобрались, что это тот, давно известный им белый Рутгерс, только грязный. Все колонисты потом смеялись, вспоминая эту историю. Но с тех пор «черным Рутгерсом» все родители пугают проказничающих кемеровских детей.
На фотографии изображены те самые местные жители на фоне лошади.


Как–то раз Рутгерс решил загулять с колонистами в Журавлях. Напились все здорово, в лучших традициях Чалдонов, однако один парень из США был очень сильно гиперактивен и обиделся на безобидную доброжелательную фразу Рутгерса: «Ты сильно устал, тебе стоит отдохнуть, завтра ведь опять в забой кузбассить». Американский колонист развернулся и демонстративно, с выкриком: «Да идите вы все нахуй, завтра я еду домой» и вышел из бара.

Но ушел он не домой, а в общую коммунистическую углярку, потому что гордость не позволяла ему бросить вот так вот запросто коммунистическую мечту и он хотел доказать Рутгерсу, что кузбассить он готов в любом состоянии. Углярка была закрыта, а ключ был у полной русской аборигенки, которая забила бы его молотком в 4 часа утра, если б он её разбудил с вопросом: «Where is a key from a coal house?»

Отсутствие ключа его не остановило и в своем новехоньком пиджаке, в котором он пришел на танцы, он вырыл за 2 часа к углярке подкоп, пролез и достал оттуда кусок угля весом около 80 килограмм. Он донёс его до дома Рутгерса (это около 5 километров и переправа через Искитимку). Когда он принес его к дому Рутгерса, силы его уже почти покидали. Из последних сил, 80–килограммовым куском угля он написал по всему доме: «I AM NOT FUCKING TIRED!!! I AM FUCKING OK!» и, будучи уже не в силах возвращаться домой, он разбил головой окно, вскрыл дом Рутгерса и лег там спать на его кровати, не раздеваясь, весь в угле и окровавленной голове.

Рутгерс очень удивился, вернувшись с танцев, когда увидел надпись: «I AM NOT FUCKING TIRED!!! I AM FUCKING OK!» что придало бодрости всем остальным иностранным колонистам Кузбасса. Местные же аборигены и понять не могли, что написано по дому Рутгерса.

А пьяному американскому колонисту, с подачи Рутгерса, индеец–чероки решил вручить несколько памятных медалей: «за Веру и Добро», «за заслуги перед Кузбассом» и «Почетный житель Кузбасса».

После того, как Чероки вручил медали, он скончался от сердечного приступа прямо на сцене. Ну а дальше вы уже знаете. Через 70–80 лет, дальний родственник индейца стал губернатором Кузбасса на 14 лет.