Путешествие в Обитель Снегов. Гималаи. ЧАСТЬ 6

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Ползком до космоса. Восхождение

Кульминационный подъем мы совершали налегке. Основная трудность заключалась в отсутствии всякой тропы. Мы просто карабкались по крутому склону холма, как муравьи.
На этой высоте не хотелось ни есть, ни пить, ни говорить. Тишину нарушали лишь порывы ветра. С погодой нам повезло — горы были открыты.

Дышалось трудно из-за нехватки кислорода. Кстати, базовый лагерь Эвереста находится на высоте пять тысяч пятьсот метров, и там живут люди. Чем же они дышат?
Даник и я намного отставали от Лены и Кармы. Я двигалась со скоростью черепахи, сил на ускорение не было.

Как одновременно близко и далеко был пик, на который мы взбирались. Признаюсь честно: если бы не мой сердечный друг, я бы так и не достигла цели.
— Ты чего села? Поползли… — прошептал Даня.
От солнца и ветра мои губы посинели и покрылись коркой. Я сидела, уставившись на две горы (черную — пониже, белую — повыше), над которыми зависло небольшое рваное облако.
— Дальше я не могу идти, — еле слышно произнесли мои губы, которые будто не принадлежали моему телу, я их не чувствовала.
— Ну ты чего?! Осталось каких-то шестьдесят метров! Ползи! — Даник протянул мне руку…
Позже мама спросила меня по телефону: «Ты разобралась, кем стал для тебя Даниил в горах? Друг или враг? Или так?..» «Больше, чем друг», — был мой ответ.
— Иди один. Я уже всего достигла. Я уже в космическом пространстве. Я уже вижу весь мир. Не хочу шестьдесят метров… — невесомое облако расстворялось в небесной лазури.
— Ты же сильная! Потом будешь жалеть, что не смогла сделать несколько шагов на пути к цели! — не унимался родной человек, склонившись над моим телом.

Я посмотрела наверх, где нас дожидались Карма и Лена. Встала. И пошла. Пследние три метра я цеплялась руками за сухую траву. «Сила воли плюс характер», — любит повторять мне мама в трудную минуту. Только сила воли и характер дотащили мое тело до вершины.
Я стояла на высоте четыре тысячи триста метров, гордо расправив плечи. Усталость исчезла. Мои губы кривились в блаженной улыбке. Сердце билось учащенно не только от нехватки кислорода, но и от эндорфинов, взорвавшихся внутри, в области солнечного сплетения. Горы в величественном молчании приветстовали меня. Времени не стало. Вокруг была лишь вечность, непобедимая и всепоглощающая. И я расстворялась в этой вечности без остатка, становясь и землей и небом, и рекой и горой, и молчаливым яком и мизерным цветочком в альпийских лугах. Я была дорогой в вечность и самою вечностью.

Спуск был легок и приятен. Я летела по пологому краю все той же горы, радостно перескакивая впадины и камни, как молодой жеребенок, не обращая внимания на Данины предостережения. Я уже догадывалась, что наутро проснусь с обгоревшим напрочь лицом и простудой на губах. Но было все-равно! Цель достигнута! Небо тем временем окутывали снеговые облака, и редкие снежинки уже парили в воздухе. Горные вершины в одно мгновение спрятались за занавесом. Только мы успели достигнуть нашего временного пристанища, как разыгралась настоящая пурга.
Вечером того же дня мы праздновали победу. Специально для этого случая Лена припасла коньяк. Не успел наш славный гид сделать и пары глотков, как лицо его запылало, расплылось в улыбке, глаза увлажнились, заблестели. Непальцы — они как наши якуты, им много для веселья не надо. Под это дело я его проинтервьюировала: распросила насчет местных обычаев, касающихся любви, свадьбы, семьи.
— Во времена моей молодости (двадцать лет назад) обряд замужества совершался только с позволения родителей. Отец и мать сами выбрали мне жену. Но некоторые молодые, вопреки стариковским рекомендациям, женились по любви. Они уезжали из дому далеко-далеко и самостоятельно строили дом и семью. В родительской помощи свободолюбивым отказывали. Сейчас все изменилось. Я, например, никогда не стану влезать в чувства своего сына Давы. Он у меня большой молодец. У него знаете сколько англичанок хорошеньких в подружках числятся!
— А с женой мы живем сейчас мирно. Поначалу ссорились, пока дети росли, пока дом строили. А теперь-то чего? Жизнь налажена. Дети выросли.
— Люблю ли я жену?.. — Карма смутился и ничего не ответил.
В гест хаусе, где мы остановились, хозяевами были тибетцы, такие же добрые и гостеприимные, как непальцы. В горах их много. Большинство из них нелегалы. Они бежали из своих родных земель не потому что не любят их. Любят еще как. Дело в том, что когда Китай полностью завладел землями Тибета, там воцарился хаос. Китайцы насильно насаждали в Тибете свои традиции и обычаи, свою политику, влезли в религию этого мирного народа. И главным ударом для тибецев стал уход далай ламы в Индию. Одни восприняли это как предательство. Другие — как безвыходность ситуации. Одни остались дома. Другие бежали в Непал и Индию. Все это мне рассказала Лена. А ей, в свою очередь, Пассан, племянник Кармы, который водил ее на Эверест.
Тем же вечером мы познакомились с молодой парой британцев, которые навсегда развеяли мой миф о чопорности и сухости этой нации. Мы болтали обо всем на свете. И даже умудрились сыграть с ними в «Крокодила» (это когда человек должен без помощи речи объяснить присутствующим загаданное слово). Языковой барьер усложнял игру и в то же время делал ее еще более интересной.
За соседним столом длиноволосый молодой человек в странной шляпе что-то записывал в блокнот. Мы поспорили с Леной насчет его национальной принадлежности. Я склонялась к датчанину, а Лена — к австрийцу. Выяснилось, что он швед.
У самой печи расположилась группа французов. Они играли в карты и пили чай из термоса.
А австриец из Зальцбурга и испанец из… уже не помню… сидели уткнувшись в карту Гималаев.
В тот день мне хотелось не пропустить ни одной детали. Все мы были особенными: теми, кто уже взобрался на свой пик и теми, кто только собирается сделать это завтра. Почти всех присутствующих в обеденной комнате в то вечернее время, когда за окном вихрями кружился снег, позже мы встретили на своем пути. И знаете, я думаю — все они не случайные прохожие. Это «гора с горой не сходятся, а человек с человеком сойдутся». Так гласит непальская мудрость.